Он не дожил до ста...
|
Он не дожил до ста и полвека не жил. Он смертельно устал, пусть теперь полежит. Он надолго уснул, так пускай же поспит. Он теперь отдохнуть может в этой степи. Он ни ангел, ни бес, он – ушедший во тьму. Колокольни небес отзвонят по нему. Вот сливается в хор колокольный трезвон: «Беломор-Беломор! Волгодон-Волгодон!» Он бы месяцев пять протянуть еще смог, просто он целовать не хотел чьих-то ног. Он как все был удал и не сверх других смел, он ни что не терял, кроме жизни в дерьме. Мы же курам на смех ухитряемся жить, потому что на всех не наточишь ножи. Слышен нам до сих пор нестихающий звон: «Беломор-Беломор! Волгодон-Волгодон!» Кто-то должен служить, не нарушив игры. Нашу рабскую жизнь пощадили воры. Мы остались в цепях. Мы увидим финал. Мы, зубами скрипя, докопаем канал. Выйдет с Дона волна, но не выйдут года – снова выстроив, нас уведут в никуда. Лишь порой, иногда Долетит сквозь туман: «Магадан-Магадан! Колыма-Колыма!» |